126 лет со дня рождения легендарного одесского футбольного болельщика

Суббота , 18 августа 2018, 17:59
18 августа исполняется 126 лет со дня рождения легендарного одесского футбольного болельщика Исаака Гроссмана.
126 лет со дня рождения легендарного одесского футбольного болельщика

Лучше о нем, чем Валентин Брамбилла, никто не написал.

Итак, обратимся к его статье:

Семья Гроссманов жила на Успенской, 127. Отец “держал” магазин на Старом Базаре, мать – домохозяйка. Не закончив обучение в гимназии, Гроссман стал работать помощником адвоката (в дальнейшем ему часто приходилось выполнять функции третейского судьи), позже до войны и после возвращения из эвакуации во Фрунзе – работал начальником болтового цеха, но главным в его жизни был ФУТБОЛ. Это был беззаветный болельщик одесского футбола. Говорили, что он сопровождал команду на выездных играх. После поражений долго не приходил домой, где-то бродил, прятался, никого не хотел видеть. До войны его кумиром был Александр Штрауб, а после войны Константин Фурс. После забитого гола все трибуны вставали и смотрели на 38-ю, где “бушевал” Гроссман. У него там было постоянное место, которое не продавалось, пока он был жив. Во всяком случае, известно только об одной пропущенной Гроссманом игре.

18 мая 1936 года состоялось торжественное открытие “Стадиона у моря”. Присутствовали генсек КП(б)У В.С. Косиор и генсек ЛКСМУ Андреев. Гроссман прийти не смог – за день до этого его забрали в НКВД. Вернулся чернее тучи – пришлось дать расписку с обязательством не идти на стадион. Компетентные органы не могли допустить, чтобы он своими “штуками” отвлекал 22 тысячи советских людей, которые, конечно же, мечтают смотреть на товарищей Косиора и Андреева, а не “штуки” какого-то Гроссмана. Утверждение спорное. Секретари менялись, Гроссман оставался, и на него ходили смотреть. А особенно, любили его послушать. За ним толпой ходили люди, пытающиеся загнать его в угол всевозможными вопросами.

 

Посмотрите на фотографию – и поймете, чем это заканчивалось. Все довольны, все смеются и “имеют что сказать” друзьям. Им в то время не так часто удавалось посмеяться от души и они спешили в театр Гроссмана. Это был яркий, самобытный, талантливый человек. Его шутки рождались легко и их сразу запоминали. Роман Карцев запомнил его обращение с трибуны к Констанину Фурсу: “Котя! Моя семья единогласно признала тебя лучшим футболистом Европы”. Вспоминают его реакцию на красивую игру “Черноморца”: “Проверьте у них паспорта, это переодетые бразильцы!”. На собрании болельщиков “Черноморца” он с трибуны рассказывал о поездке на игру во “враждебный” Николаев. После проигрыша хозяев в автобус летят камни, крики, свист “а мы тихо сидим и только любуемся друг другом, радоваться начали только после Варваровского моста”. Там же он ответил на призывы к болельщикам “не кричать, не свистеть (тогда не сквернословили, а приходили семьями, с детьми)”: “Как я могу не кричать, когда мы ведем 1:0, Котя уже забил, а до конца игры 80 минут? Откуда слово болельщик? У него болит, он и кричит”.

Когда семья жила уже на ул. Генерала Петрова, в 1967 году ему подарили мяч с надписью: “Старейшему любителю одесского футбола в день 75-летия”. На мяче подписи: Футерман, Черкасский, Колдаков, Заболотный, Попичко, Звенигородский, Москаленко, Шиманович, Дерябин, Секеч, Зальцман… (мяч хранится во Всемирном клубе одесситов).

Умер Исаак Гроссман 9 августа 1977 года. Уже не было Великого болельщика. А после забитого гола трибуны вставали и с надеждой смотрели на 38-ю трибуну, где когда-то бушевал Гроссман. Тот, кому повезет занять его место на стадионе, должен знать, кто там сидел долгие годы, и слышать, иногда, очень давно сорванный голос веселого, ни на кого не похожего, всеми любимого маленького человека.

Было бы справедливо, чтобы на каком-то месте нового стадиона была табличка приблизительно такого содержания: “Здесь на протяжении многих лет сидел легендарный болельщик - Исаак Гроссман, пропустивший за все это время всего один матч”.

Валентин Брамбилла, инженер

Фото: odessa-memory.info